Кка виядт тскет лдюи с дсиеисеклй и что с этим делать

Море ошибок и опечаток, сложность с восприятием информации в виде текста, плохая память на прочитанное и вытекающая из всего этого растерянность и неуверенность — классические симптомы дислексии. О том, что лежит в основе этого расстройства (или дара, мнения есть разные) и что с этим делать, рассказала британский специалист по коррекции дислексии с помощью метода Рональда Дейвиса Елена Никулина.

— Как, кстати, правильно ставить ударение: дислексия или дислексия?

— И так, и так произносят в зависимости от страны. На английском чаще говорят «дислексия», а по-русски — «дислексия».

— Расскажите, что это такое? Опасна ли дислексия для ребенка, если опасна вообще?

— Опасность состоит в том, что в результате дислексии ребенок может серьезно отставать академически, обладая абсолютно нормальным или даже высоким интеллектом, а это приводит к тревожности, страдает самооценка. Дислексию диагностируют по симптомам: когда возникают проблемы с чтением, с пониманием, когда ребенок зеркалит буквы при письме.

— А мне казалось, зеркалят все в каком-то возрасте.

— Далеко не все, и это определенный звоночек. Конечно, хорошо, если ребенок разберется, перестанет путать буквы — возможно, у него дислексии не возникнет. Но обычно что-то остается. Затем начинаются проблемы с школьной программой, уже с фониксов (phonics — метод обучения чтению на английском языке, благодаря которому дети учатся соотносить фонемы (звуки) и буквы между собой. — Прим. ред.).

— Откуда это идет? Это неврологическая проблема? Например, аутизм и синдром гиперактивности — неврологические нарушения, а дислексия?

— Можно считать это неврологическим нарушением, если смотреть на дислексию как на проблему, а можно и рассматривать ее как особенность и даже дар. Дело в том, что все дислексики мыслят невербально, с помощью образов. Читая, ребенок представляет трехмерные картинки. Кроме того, дислексики обладают уникальным воображением. Если попросить представить дом, ребенок не только его представит, будто дом стоит перед ним, но и начнет мысленно исследовать: проникнет внутрь, облетит, может разрезать дом напополам.
И вот ребенок с таким богатым воображением идет в школу, начинает учить алфавит. Во-первых, он мыслит трехмерно, а буквы двумерные, скучные, монохромные. К тому же, к примеру, буквы «b» и «d» — один и тот же символ, повернутый в разные стороны. Если нет четкого ориентира в голове, где право, где лево, зачастую ребенок не может их различить.
Один из первых шагов к избавлению от дислексии – лепка трехмерных букв алфавита из глины или пластилина. Таким образом буквы перестают быть чем-то условным, обретают объем, и барьер в восприятии исчезает.

Кстати, замешательство (disorientation) бывает разное: при дислексии — в буквах, при дискалькулии — в цифрах, при классической дисграфии — в движении, которым прописывают букву. Диспраксия — замешательство в балансе, в умении владеть своим телом.

Я веду программы коррекции дислексии, и один из курсов называется «Why tyrannosaurus but not if». Ребенок с дислексией может легко прочитать длинное и сложное слово «tyrannosaurus», но сделать ошибку в слове «if» — потому что за тираннозавром в его воображении есть живая картинка, а за «if» нет.

– Если дислексия в тяжелой форме, ребенок вообще не сможет научиться читать и писать в начальной школе?

— Да. Раньше такую проблему списывали на плохую обучаемость, лень, нежелание ребенка учиться. С другой стороны, у детей Советского Союза было преимущество: школа начиналась к семи — девяти годам, не раньше. К этому времени мозг у многих детей созревал до такой абстракции, как буквы и другие символы.
В британских школах ребенок начинает учиться читать в три — четыре года. В некоторых случаях мозг еще не готов к этому, так что возникает то самое замешательство, которое потом может привести к более серьезным проблемам. А может и не привести: это зависит и от школы, и от родителей, и от самого ребенка.

– А если все-таки ребенок не зачитал к семи годам, что мы делаем?

— В Англии, если ребенок не справляется, большинство школ предлагает какую-то поддержку. Есть teacher assistant — помощник учителя, готовый заниматься с ребенком, бесконечно объяснять принципы фониксов, которые дислексик не понимает. Плюс школа в каком-то возрасте может намекнуть: а не сделать ли вам диагностику? Также ребенку могут выделить личного помощника, который, к примеру, будет зачитывать ему задания по математике. После того как получен официальный диагноз, школа предоставляет дополнительные 20% времени на экзаменах либо тоже помощь личного помощника.

– Я знаю, что оценка ребенка (assessment) сертифицированным экспертом стоит недешево. Не каждый родитель может себе позволить эту роскошь.

— Дислексию диагностирует не только educational psychologist, средняя цена на услуги которого £400. Есть еще specialist teachers with Assessment Practising Certificate (APC), они тоже имеют право диагностировать дислексию и стоят в два раза дешевле. Плюс некоторые школы проводят диагностику за свой счет. Но они только дают рекомендации для школы, самые полезные из которых — дополнительное время на экзаменах и персональная помощь; кроме того, рекомендуют добавить определенные упражнения для фониксов. Но специалисты в методе Рональда Дейвиса считают это неэффективным, потому что дислексики никогда не будут разбивать слово по буквам. Представьте себе дерево — вы же не разбиваете его по листикам? Вот так же и ребенок с дислексией: когда видит текст, узнает, а не сканирует каждое слово.

– Можно сказать, что дислексик читает по памяти? Начало запомнил, а потом компенсирует по памяти свою проблему?

— У них есть много разных адаптационных механизмов. Дислексики ищут свои способы обмануть систему, выжить в школе, потому требования к чтению повышаются с каждым годом обучения. Некоторые дети знают, какие книжки есть в школе, просят родителей их зачитывать вслух, заучивают их наизусть и потом делают вид, что читают. Титанический труд.

– Что можно посоветовать сейчас родителям?

— Не нужно думать, что ребенок перерастет дислексию, и ждать у моря погоды. Если ребенок зеркалит, то нужно не просто объяснить ему, как правильно писать, а делать упражнения на право-лево (их много онлайн), давать ребенку четкие ориентиры на буквы. Если он не понимает, спросить его, прочитав предложение: какие слова не понимаешь, какие слова новые, на какие нет картинки? Не отмахиваться от этих проблем и не торопиться за школьным планом. Если все непонятно, нужно искать то замешательство, которое является первопричиной всех будущих проблем.
К сожалению, мы пока не можем измерить воображение, объяснить, почему оно работает именно так. Рональд Дейвис, у которого были дислексия и аутизм, научился читать в 38 лет. Со свойственной аутизму педантичностью он рассмотрел, что его привело к успеху. И понял в том числе, что нужно отключать воображение. Но официальных, научно подтвержденных основ у этого метода пока не существует, так что школы не могут применять его как инструмент и пока часто остаются безоружными перед дислексией.
Рональд Дейвис написал несколько книг, которые я рекомендую родителям. Первая — «Дар дислексии» — описывает психологию возникновения проблем с чтением и их решения. Вторая книга — «Дар обучения» — посвящена дефициту внимания, гиперактивности, дисграфии, диспраксии, дискалькулии и тоже может пригодиться родителям неакадемичных детей.

– Давайте сделаем какой-то позитивный вывод для читателей. Каков прогноз в целом для дислексиков?

— У меня были в практике случаи, когда мамы детей признавались: «О, у меня тоже, наверное, была в школе дислексия, на сочинениях мне ставили 5 за содержание и 2 за русский, я не понимала правила. Но в итоге я окончила филологический факультет». Я говорю: «Как же вы поступили на филологический, как там учились?» Она отвечает: «Все очень просто: я окончила школу, мне еле-еле натянули тройку по русскому, но потом я наняла репетитора и всю школьную программу прошла за лето». В 17 лет мозг точно готов к освоению абстракций, и если ребенок опять вернется к основам и избавится от замешательства, которое накапливалось, как снежный ком, шансы на успех высоки.
И еще одна хорошая новость: дислексия может быть проблемой на всю жизнь, но от нее также можно избавиться в любом возрасте. Самым старым клиентом организации Davis Dyslexia Association International была 82-летняя бабушка. Когда ее спросили, зачем ей избавляться от дислексии в 82 года, она сказала: «С меня хватит, надоело!»

Беседова Ксения Дьякова-Тиноку

Исходный материал: https://angliya.com/publication/kka-viyadt-tsket-ldyui-s-dsieisekly-i-chto-s-etim-delat/